[МУЗЫКА]
[МУЗЫКА] Итак,
Камю говорит о том, что самоубийство физическое не является некоей
панацеей от той самой абсурдности бытия, с которой сталкивается человек.
Именно в бунте он обнаруживает некоторую альтернативу самоубийству физическому,
называет это самоубийство философским.
Символом такого бунтующего человека, который оказывается
способным к изменению своего отношения к этому миру, является Сизиф.
В мифе о Сизифе Камю рассказывает историю Сизифа,
которого боги обрекли на бессмысленное существование,
на вталкивание в гору камня, который с вершины обратно скатывается вниз,
и Сизифу приходится вновь его туда поднимать, его туда вкатывать.
Понимая, собственно говоря, абсурдность этого действия, тем не менее,
Сизиф оказывается человеком, который, осознавая абсурдность своей жизни,
своей деятельности, находит в себе силы подняться над этой абсурдностью,
изменить к ней отношение, и, тем самым, позитивность этой способности
состоит в преодолении абсурдности и обретении в ней своей гордости.
То есть он сознательно оказывается, чувствует себя достойным человеком,
именно в силу того, что он контролирует этот процесс,
и он в состоянии изменить свое отношение к нему.
Поэтому, с точки зрения Камю,
Сизифа следует представить себе счастливым человеком,
который нашел возможность для оправдания собственного бессмысленного поступка.
Отсюда и выражение «сизифов труд», которое предполагает, что,
в отличие от, скажем, той же иудео-христианской морали,
новая мораль не предполагает ни надежды, ни утешения.
При этом, не предполагая их, она не предполагает отчаяния,
то есть человек не впадает в зависимость от какого-то Спасения,
которое бы его могло ждать, скажем, в другой жизни, после смерти,
в зависимости от того, правильный или неправильный образ жизни он ведет.
Но тем не менее, он, при отсутствии этой надежды и утешения, постоянно отрицает
это самое абсурдное бытие через активное, протестующее, осознанное действие,
а не отречение от этого мира, и осознает эту свою неудовлетворенность.
Но это не юношеское беспокойство, которое часто заканчивается нигилизмом,
а через изменение именно смыслополагания.
И здесь Камю говорит о том, что прежде речь шла о том, чтобы выяснить, должна
ли жизнь иметь смысл, чтобы быть прожитой, сейчас же, наоборот, обнаруживается, что
она будет прожита тем лучше, чем полнее в ней будет отсутствовать этот самый смысл.
То есть само смыслополагание лишает человека свободы.
Отсюда другая его работа — «Бунтующий человек», где он говорит о том,
что в самоубийстве нет никакого смысла, поскольку само самоубийство
не может преодолеть, уничтожить абсурд.
Это лишь отход, уход человека, его уклонение от этого мира.
И в этом смысле само это уклонение, само самоубийство лишено смысла, а напротив,
задача человека, истинного,
свободного существа, заключается в том, чтобы этот абсурд изжить.
И единственная возможность такого изживания заключается в самореализации,
в преодолении собственной зависимости от обстоятельств.
То есть человек должен бросить вызов абсурду, и этот вызов заключается в том,
что человек не должен уповать на прекрасное будущее,
но должен жить здесь и сейчас.
И единственный способ изменить этот абсурдный мир заключается в том,
чтобы проявить себя бунтарем, но в этом бунтарстве человек
должен прежде всего проявить себя как свободное существо.
Есть еще одна работа у Камю, которая называется «Чума»,
которая есть своего рода символ абсурда,
и которая переводит теоретические размышления Камю в практическую плоскость.
В ней он рассказывает об истории чумы, которая одолела город Оран.
И в этом городе живут герои его романа, которые не являются идеалистами,
они врачи-практики, которые пытаются бороться с чумой, понимая, в общем,
бессмысленность и тщетность большей части своих попыток,
поскольку эта болезнь неизлечима.
Они с ней в итоге не справляются, поскольку,
даже если на какое-то время им удается, так скажем,
продлить человеческое существование, все равно все заканчивается смертью.
И вот главного героя Риэ не ожидает победа, и он это осознает,
но он может осознать эту беду и совершить свободный выбор в пользу помощи ближнему.
И тем самым утверждает свои достоинства даже в безнадежном сражении со смертью.
Есть в этом произведении еще один герой, это пастор,
который все время говорит о том, что, собственно, чума — это болезнь,
которая была ниспослана жителям за их неправедное поведение,
неправедную жизнь, и поэтому ее надо просто смиренно принимать,
и всякие тщетные попытки ее преодолеть лишены всякого смысла.
Но после того, как он сам из-за этой чумы потерял собственного сына,
он тоже стал помогать другим людям и пытаться, собственно говоря,
абсурдность этого бытия каким-то образом активным действием преодолеть.
Камю пытается осмыслить разные виды бунта.
Прежде всего выделяет метафизический, исторический, литературный.
Вы видите на этом слайде примеры такого бунта.
Если речь идет о метафизическом бунте, то есть о бунте против абсурдности мира,
то таковым был бунт и маркиза де Сада, и Ивана Карамазова, и Ницше.
То есть речь идет об отказе от некоего фундаментального принципа,
каковым является, например, божественная инстанция,
или некая абсолютная, априорная свобода и так далее.
В случае с историческим бунтом это попытка заместить Бога некоей
обожествленной неотвратимой историей.
Примером является и якобинский террор, и большевистская революция.
И литературный пример бунта, который выражается в творчестве Пруста, Кафки,
Достоевского, то есть попытка преодолеть эту абсурдность через творчество,
и, собственно, через приобщение к красоте.
И вот, собственно говоря, исторический нигилизм, которому учит нас Камю,
как раз является следствием для него революционных преобразований,
трансформаций XX века, благодаря которым, с его точки зрения, произошел
окончательный отказ от божественности в самих нравственных принципах,
что, собственно говоря, делает необходимым переосмысление человеческой свободы.
О том, каким образом философы экзистенциалисты осмысливают,
что есть свобода в актуальных условиях, мы поговорим далее.
[МУЗЫКА]
[МУЗЫКА]