[ЗАСТАВКА] Поговорим о том,
как возникал предпринимательский дух.
Предпринимательство все-таки существовало не всегда и существовало не вечно.
Оно возникло в определенную эпоху.
И интересный вопрос заключается в том,
как возник вот современный новый, или капиталистический, предприниматель.
На исторические и социальные корни этого явления обращают
внимание историки и социологи Макс Вебер и Вернер Зомбарт,
к которым мы не раз уже обращались и будем обращаться впредь.
Становление предпринимательского духа для них выступает как
составляющая более широкого духа — капиталистического.
При этом этот самый дух, он рассматривается не
как отвлеченное философское понятие, не как абстракция,
а как совокупность относительно устойчивых свойств человека,
живущего в определенную эпоху в определенном обществе.
Например, Вернер Зомбарт определяет хозяйственный дух следующим образом: «Это
совокупность душевных свойств и функций, сопровождающих хозяйствование».
Несомненно, самой известной книгой,
в которой этот предмет детально рассматривается, выступает книга
Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма».
Здесь новый капиталистический дух основан не на жажде наживы,
характерной для средневекового времени, и не на авантюризме,
не на авантюристическом предпринимательстве той эпохи,
а на рациональной организации хозяйства.
При этом Вебер детально показывает,
как этот предпринимательский дух вырастает из некоторых религиозных основ,
прежде всего из недр протестантизма.
В кальвинистской особенно версии протестантизма
соединяется набожность и экономический материализм — вещи,
казалось бы, до этого времени плохо совместимые.
Именно в рамках этой религии культивируется крайний индивидуализм,
и где человек в прямом общении с Богом находится,
в общении без посредников и при этом вынужден
полагаться на свои собственные силы.
Он сам создает пути к своему спасению,
причем не в потусторонней жизни, а в этой жизни — мирской, посюсторонней.
Не рассчитывая на индульгенции, позволяющие покрыть свои грехи,
как это было в католической версии христианства,
он полагается на строгий самоконтроль.
И важно, что вот эта твердость веры у человека становится орудием систематизации
и упорядочивания хозяйственной жизни — его мирской, повседневной жизни.
Для протестантизма того времени характерно представление о том,
что и человек, и капитал не должны пребывать в праздности.
Они должны работать.
Они должны приумножать богатства.
При этом богатство важно не только само по себе,
но оно рождает чувство достигнутого, и, более того,
оно становится свидетельством избранности человека перед Богом.
Вот эта идея избранничества через исполнение своего профессионального долга,
которое фактически является исполнением долга перед Богом,
является ключевой чертой этого воззрения.
Таким образом, этика религиозная способствует формированию
новой хозяйственной этики, где уже не жажда наживы
была столь понятна и в то же время примитивна,
а добропорядочность, кредитоспособность и умеренность выходят на передний план.
Не авантюризм, а некоторое стабильное
развитие и рост теперь становятся основными идеями.
И где происходит растущая рационализация хозяйства,
связанная в том числе с упорядоченной отчетностью,
с бухгалтерским учетом, если хотите.
В свое время в России тоже начали искать наших российских «протестантов»,
и утверждалось, что очень походили на этих
протестантов некоторые наши старообрядческие секты,
которые также были успешны вот на ниве, на поприще предпринимательской деятельности.
Среди них выделяются в первую очередь секты хлыстов и скопцов.
Но все-таки надо сказать, что это протестанты в двойных кавычках.
Российская история, конечно, совершенно иная.
Возвращаясь же к тому, что говорил Макс Вебер,
то следует оговориться, что все-таки Вебер не видел такой прямой
упрощенной причинно-следственной связи: вот вам новая религия,
из нее вытекает новая хозяйственная этика, вытекает капиталистический уклад.
Капиталистический дух — все-таки явление более сложное,
и за ним стоит множество разных факторов, констелляция, комбинация этих факторов.
Это, конечно, и вещественные какие-то условия, и то,
что называют нравственными силами народа, и роль государства.
Влияют массовые переселения людей и возникающие
уже в ту эпоху технические усовершенствования.
Все эти идеи в сильной степени разделяются и другой фигурой,
о которой мы сейчас ведем речь, — Вернером Зомбартом,
у которого также возникает многообразие источников капиталистического духа.
Самая известная его, на мой взгляд, лучшая, наверное, книга — «Буржуа»,
в которой он пишет о том, что капиталистический дух историчен;
что докапиталистический человек еще слишком близок к природе,
он слишком озабочен идеей пропитания своего и своей семьи,
и он проявляет этакое качественное отношение к миру.
То есть он не исчисляет еще фактически ничего и мир этот воспринимает как целое,
а в хозяйственных делах преимущественно следует опыту и традициям,
воспроизводя то, что делали его предки.
Любопытно, что наиболее благоприятной основой для
нарождения нового этого капиталистического (в том числе предпринимательского) духа
Зомбарт видит не в протестантизме.
Он видит его в другой религии — религии Талмуда, иудаизме.
Именно эта религия, по его мнению, единственная в своем роде,
никогда не выдвигала и проповедовала идеалы бедности.
Напротив, она проповедовала идеал торговой свободы.
В добавок, евреи на протяжении многих столетий были
дискриминируемыми группами и, более того,
изгонялись из множества европейских стран, а также не допускались
во многие престижные хозяйственные и профессиональные занятия.
В результате они вынужденно шли в запретные зоны,
в запретные формы хозяйствования.
Например, в те годы было запрещено взимание процентов,
а в еврейской среде это было допустимо.
И именно из этого корня впоследствии выросло банковское дело,
которое столь важно для современного хозяйства.
Нужно сказать, что Вебер был с этой позицией решительно не согласен,
но спор великих всегда интересен.
[ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
Радаев Вадим ВалерьевичДоктор экономических наук, профессор
