[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] Ранее мы говорили о банках с точки зрения их функции в экономике. В этой лекции мы посмотрим на банки с точки зрения владельцев капитала и проанализируем, как их мотивация влияет на функционирование банковского бизнеса. В лекции про трансформацию кредитного риска мы говорили, что средства владельцев банка — капитал — является некой подушкой безопасности для вкладчиков, которая страхует их от маловероятных, но потенциально крупных убытков. С точки зрения вкладчиков, чем больше капитала, тем лучше. Однако с точки зрения самих владельцев, ситуация выглядит ровно противоположным образом. Владельцы банков — акционеры и прочие долевые участники — также являются инвесторами и заинтересованы получить максимальный возможный доход от внесения средств в капитал банка. Рассмотрим, как формируется прибыль владельцев банка. Для этого воспользуемся примером про трансформацию кредитного риска. Предположим, что отношение капитала и вкладов в банке 1 к 10 и процентная маржа банка составляет 9%. Этого достаточно для покрытия средних потерь от дефолтов в кредитном портфеле (5 %) и издержек на функционирование банка — ну это может быть аренда, зарплата сотрудников и так далее. Предположим, что это 2 % от кредитного портфеля. Чистая прибыль банка составляет 2 % от величины его кредитного портфеля и выплачивается владельцам регулярно в виде дивидендов. При этом получается, что на каждый рубль, вложенный в капитал банка, его владельцы зарабатывают 2 % с 10 рублей кредитного портфеля. То есть рентабельность долевого инвестирования (ROE) составляет 20 %. Получается, что доступ к средствам вкладчиков создает для владельцев банка так называемый эффект кредитного плеча, который увеличивает рентабельность инвестиций обратно пропорционально доле капитала. Уже из этого простого примера видно, что владельцы заинтересованы увеличивать кредитное плечо как можно больше, однако, как мы видели ранее, это увеличивает риск дефолта банка. Для вкладчиков это однозначно плохо, так как доходность их инвестиций является фиксированной. Предположим, что банк платит 3 % по вкладам. Таким образом, все, в чем вкладчики заинтересованы — это иметь как можно более низкую вероятность дефолта. А вот стимулы и мотивация владельцев банка отличается. В рамках юридического принципа ограниченной ответственности они рискуют потерять только те средства, которые они сами вложили в капитал банка. И поэтому их доходность увеличивается с ростом кредитного плеча. Рассмотрим данное утверждение на следующем примере. Предположим, кредитный портфель состоит из 300 одинаковых кредитов. Банк становится финансово несостоятельным при потерях более 10 % с вероятностью 0,01 %. Доходность владельцев с учетом рисков при этом составляет 19,9 %. Если владельцы увеличат кредитное плечо до отношения 1 : 13, то их рентабельность долевого финансирования вырастет до 26 %. Однако банк сможет выдерживать потери не более 7 %, и вероятность дефолта тем самым вырастет в 170 раз. Она составит уже 1,7 %. Однако доходность владельцев с учетом риска при этом составит 23,9 %. То есть мы видим на этом примере, что владельцы банков заинтересованы в увеличении кредитного плеча. И это создает общественные издержки в виде более высокой вероятности дефолтов банков, а за эти издержки придется расплачиваться либо вкладчикам, либо, если у нас есть система страхования вкладов, то вообще всем налогоплательщикам. Такого рода ситуации в экономике, когда индивидуальные действия экономических агентов создают негативные общественные последствия, называются экстерналиями. И, как правило, они обуславливают необходимость государственного регулирования. В нашем случае таким регулированием являются ограничения на минимальный размер банковского капитала, которые в настоящее время существуют практически во всех странах мира. В 1988 году Базельский комитет по банковскому надзору опубликовал первый международный стандарт требований к капиталу — Базель I. В 2004 году вышел стандарт Базель II, который внедрил подход к оценке требований к капиталу самими банками в определенных границах. В 2010 году после мирового финансового кризиса вышел стандарт Базель III, который в целом ужесточил требования к капиталу. Нормы документов Базельского комитета внедряются в правовую систему России нормативными актами ЦБ, например через инструкцию 139-И. Конфликт интересов между владельцами и вкладчиками банков возникает не только по вопросу увеличения капитала, который ограничивает уровень кредитного риска банка, но и в отношении величины резервов ликвидных активов, которые выполняют аналогичную функцию в отношении риска ликвидности. Как мы обсудили ранее, резерв высоколиквидных активов на балансе позволяет банкам справиться с разрывами ликвидности в ситуациях, когда они не могут заместить ушедшие источники фондирования новыми. С точки зрения вкладчиков, опять же, чем больше резервы ликвидности, тем лучше, так как они позволяют банку с большей вероятностью пережить набег на банк или другие проблемы с ликвидностью. С точки же зрения владельцев банков, держать крупные резервы ликвидности невыгодно, так как это снижает процентную маржу. Предположим, что банк работает с процентной маржой 9 %, однако вынужден держать резервы ликвидности в размере 10 % от депозитов. В отличие от кредитов, ставка по которым составляет 12 %, резервы ликвидности представляют собой средства на счетах в ЦБ, ну или наличные в хранилищах банка. И эти резервы ликвидности не приносят никакого процентного дохода. Но при этом и кредиты, и резервы ликвидности были приобретены за счет выдачи депозитов, ставка по которым составляет 3 %. Получается, что банк зарабатывает на каждый рубль своих депозитов уже не 12 %, а на 1,2 % меньше. И это достаточно существенно. Как и в ситуации с величиной капитала, крупные резервы ликвидности позволяют банку с большей вероятностью пережить кризис, однако вероятность возникновения этих кризисов не очень высока. С другой стороны, наличие кредитного плеча, делает доходность банка для владельцев, ROE, очень чувствительной к изменениям процентной маржи. Это склоняет владельцев банков к тому, чтобы они выбирали минимальный размер резервов ликвидности. Получается абсолютно симметричная ситуация конфликта между частным интересом и общественным интересом, которая также является основанием для государственного регулирования, а именно для установления минимальных требований к резервам ликвидности. Минимальные требования к резервированию вкладов существуют уже очень давно во всем мире. В России их устанавливает и регулярно пересматривает Центральный Банк. Например, по розничным вкладам в рублях они составляют 5 %. Однако мировой финансовый кризис 2008 года показал, что регулирование ликвидности должно быть куда более комплексным. До кризиса внимание регуляторов было в основном сосредоточено на управлении банковским капиталом, а не резервами ликвидности. И предположение было о том, что хорошо капитализированный банк всегда сможет решить проблему ликвидности, занимая деньги по более высокой ставке или просто продавая неликвидные активы задешево. Мировой экономический кризис продемонстрировал, что это не так и что на самом деле высокий уровень капитализации никак не способен защитить банк от резкой ликвидности. Например, обанкротившийся британский банк Northern Rock имел достаточное количество капитала. На самом деле у банка может быть сколько угодно капитала, но если он размещен в неликвидные активы, а ситуация на межбанковском рынке не позволяет быстро занять средства, то банк может очень легко оказаться неспособным выполнять обязательства по вкладам. Международные требования к резервам ликвидности в виде метрики LCR появились только в Базель III в 2010 году. Здесь нельзя не отметить прозорливость российского регулятора, который ввел в действие регулятивные нормативы ликвидности еще в 2004 году. Подведем итог. Вывод №1: владельцы банков заинтересованы держать меньше капитала и резервов ликвидности, чем того требует общественный интерес. И на то есть целых три причины. Во-первых, существует ограниченная ответственность владельцев по обязательствам банка. Во-вторых, существует эффект кредитного плеча. И в-третьих, держать крупные резервы ликвидности просто невыгодно. Вывод №2: государственное регулирование в виде минимальных требований к капиталу и резервам ликвидности разрешает конфликт частных и общественных интересов. [МУЗЫКА] [МУЗЫКА]
