[МУЗЫКА] Итак, теперь мы, давайте, поговорим о том, почему этот самый инновационный романтизм, почему это самое педагогическое творчество так быстро угасло. Что произошло? Почему это так случилось? Конечно, всё это происходило на фоне социальных перемен. Я уже сегодня говорил об Указе № 1 Бориса Николаевича Ельцина. Он был об образовании, образовании как двигателе и культуры, и науки, и производства. Почему не случилось выполнить этот приказ было достаточно понятно: закончил существование Советский Союз. А вот почему угас период инновационного романтизма? Я сделаю некоторое отступление. Отто Рудольфович Лацис ─ один из великих журналистов-шестидесятников, один из интеллектуалов журналистской профессии, очень много сделавший для перестройки, ввёл понятие ускоренной индустриализации и сопутствующей ей ускоренной урбанизации. Он писал: «Вчерашнему крестьянину, попавшему в город, применить преимущества своей сельской культуры почти негде, а на освоение городской культуры уходит жизнь целого поколения. На это время новобранец индустрии становится маргиналом, человеком без корней». Вот учителя стали людьми без корней. Они привыкли жить в педагогическом конвейере, они привыкли ни за что не отвечать: им что и как делать говорили методические пособия. Но, получив свободу, они получили вместе с ней и ответственность, и им стало некомфортно, им захотелось обратно в советскую единую общеобразовательную политехническую. Я думаю, они почувствовали именно то, что сегодня чувствуют молодые люди, говоря о великом Советском Союзе, говоря о том, что они хотят в нём жить. Причём те молодые люди, которые были в этом Союзе только в нежном возрасте или вообще в нём не были, но, в общем, и те, и другие ничего о нём не знающие и не помнящие. Угасание инновационного романтизма ─ это неутрясённый народ, как сказал поэт Давид Самойлов. Вот если хотите, педагоги того времени были «неутрясённым народом». Они не понимали, чего они хотят. Но лучше всего об этом сказал великий русский писатель, сибирский писатель, Виктор Петрович Астафьев. Он, правда, сказал о русском сибирском мужике, а не о учителе. Он говорил так: «...Мы, получается, из деревни ушли, а в город так и не пришли...». Вот мы в школу свободную, в школу, где есть приоритет личности, мы не пришли, а из школы-конвейера, из единой общеобразовательной школы мы все ушли. Этому периоду свойственен поиск опор Школы ищут опору. Понимаете, в чём дело: мы же не знали педагогических теорий. Никто не читал Коменского, все читали о Коменском. Никому и в голову не приходит ─ и сегодняшним работникам образования тоже: почитайте господина Коменского Яна Амоса и вы поймёте, что никакой школы Коменского у нас сейчас нет. Мы только любим её, так сказать, очень сильно критиковать, не понимая, что мы ещё до неё не дошли. Без серьёзной теории, на которую опирается школа, педагогической практики быть не может. Понимаете, она как бы отрывается от земли. Подумайте, ведь школа Коменского в основе имеет христианскую философию, и во многом разрушение школы Коменского связано с тем, что христианская идеология как таковая ушла. И вот школы ищут свои технологии: кто-то делает конфессиональные школы, кто-то делает школы, базируясь на теории развивающего обучения Эльконина — Давыдова, то есть они её ищут, но быстро её освоить не могут. В одной из своих статей в журнале «Директор школы», которую я очень советую вам почитать, отличный анализ этого периода проводит научный руководитель Института образования Высшей школы экономики Исак Давидович Фрумин. Смотрите, очень интересно, он пишет, что появились школы, и я с ним абсолютно согласен, которые имеют максимы, которые я назвал максимы псевдоинноваторов: всё старое плохо, хорошо только новое. Представляете себе, нельзя работать по-другому, можно работать по-другому, только потому что это не так, как было раньше. Школа и учитель могут делать всё, что считают нужным. Это же тоже неправильно. Я прекрасно помню, как я пришёл на урок к новой учительнице начальной школы, которая умудрилась в двух словах «классная работа», написанном на доске, сделать три ошибки. И она меня убеждала, что она работает инновационным методом. Для экспериментаторов, группы экспериментаторов был важен сам процесс экспериментирования. Результат их как-то не очень интересовал. В этом смысле у нас появилось, и я думаю, что это вина тех директоров, с которыми вы будете общаться посредством просмотра видеолекций в данном курсе, наверное, в том числе, ваш покорный слуга, наверное, серьёзно не доработали, потому что этих псевдоноваторов пускать было нельзя. Ну и, кроме того, как я уже говорил, социальная революция, наверное, начала успокаиваться. Для обывателя это было хорошо. А появление инновационных авторских школ ─ следствие социальной революции. В этом смысле можете ли вы сегодня претендовать на новую школу? Конечно, можете, только надо прекрасно оценить, каков запрос на специалиста, выпускника, который будет из неё выходить. Что вы можете внести своё в эти школы? Я думаю, что, войдя в диалог с авторами, у вас возникнет множество вопросов. Вообще курс не для того, чтобы дать ответы. Курс для того, чтобы задать вопросы. Отвечать на эти вопросы предстоит вам, в чём я и желаю вам удачи. Спасибо. [МУЗЫКА] [МУЗЫКА]
