Эпоха великих реформ. Александр II. Эпизод 1.

[ЗВУК] [ЗВУК]

[ЗВУК]

Вступивший на престол в 1855 году старший сын Николая I,

цесаревич Александр, был красив, умен, образован.

Легкий и подвижный, в молодости он был прекрасным наездником, смелым, отважным,

хладнокровным человеком, что проявлялось не раз во время покушений на него.

Александр был лучше многих других из семьи Романовых подготовлен к ремеслу королей.

Один из его наставников, поэт Василий Жуковский, сказал родителям цесаревича,

что будет готовить из наследника не командира полка, а просвещенного монарха,

который должен видеть в России не плац, не казарму, а нацию.

В общем, так и получилось.

Хотя Александр, человек средних способностей,

по своей природе не был реформатором.

По характеру Александр Николаевич отличался от волевого,

целеустремленного отца, императора Николая I.

Еще будучи цесаревичем, он не раз говорил,

что предпочел бы семейную тихую жизнь публичному бремени власти.

Однако Александр, как человек долга, не колеблясь подчинился своему жребию.

Став императором, он почувствовал,

какая огромная ответственность легла на его плечи.

При этом с самого начала царь стал сторонником кардинальных

преобразований: отмены крепостного права, реформ армии, флота,

финансов, суда и местного управления.

Возможно, молодой император, как и окружавшие его люди,

поначалу не представлял себе трудностей на этом пути, не раз он выказывал сомнения.

Многое из созданного заново ему было не по душе, однако он не видел

иного способа решить угрожавшую России проблему — внутренний

кризис — и вернуть России прежний статус великой державы.

Для всего этого он обладал необходимыми данными: он получил хорошее образование,

долго и серьезно готовился к тому, чтобы занять престол,

а поэтому хорошо знал реальное положение дел, часто бывал за границей,

имел возможность сравнивать российские порядки с иностранными,

а знание нескольких европейских языков этому способствовало.

Александр вовсе не собирался сокрушать унаследованный им от отца старый порядок,

но он понимал необходимость перемен во всех сферах русской жизни.

К решительности его подвигло крымское унижение России, когда союзники —

англичане, французы и турки — осадили и взяли потом Севастополь.

Со слезами на глазах он читал донесения из Крыма,

был вынужден одобрить сдачу Севастополя, а также тяжелейший Парижский мир,

согласно которому Россия лишалась флота на Черном море и

утрачивала там все свое веками нажитое влияние.

Шок от поражения был так силен, что император, несмотря на опасения,

свою нерешительность, отчаянное сопротивление консервативного окружения,

последовательно осуществлял реформы,

поддерживая либеральную группировку в верхах, как раз и проводившую эти реформы.

Видно, такова судьба России — чтобы двинуться вперед,

нужно дойти почти до дна.

Приход Александра II к власти воодушевил многих.

Царь чувствовал, что общественное мнение на его стороне.

Выражая мнение современников,

Александр Герцен из Лондона обратился к нему со словами: «Государь,

Ваше царствование начинается под удивительно счастливым созвездием.

На Вас нет кровавых пятен, у Вас нет угрызений совести.

Весть о смерти отца вам принесли не убийцы его (это намек на Александра I).

Вам не нужно было пройти по площади, облитой русской кровью,

чтобы сесть на трон.

Вам не нужно было казнями возвестить народу Ваше восшествие

(намек на Николая I).

Летописи Вашего дома едва ли представляют один пример такого чистого начала.

Добавим, что из его предшественников мирно вступили на трон

только Федор Алексеевич и император Петр II.

1856–1861 год стали эпохой гласности.

К ней призывал царя Герцен: «Государь, дайте свободу русскому слову.

Уму нашему тесно, мысль наша отравляет нашу грудь от недостатка простора,

она стонет в цензурных колодках...

Дайте нам вольную речь...

Нам есть что сказать миру и своим...

» И вскоре, к ужасу консерваторов,

в прессе можно было прочитать то, за что при Николае I волокли в полицию.

Как могильная плита над живыми, вдруг отвалилась николаевская эпоха.

Смягчилась цензура, были отменены военные поселения,

один за другим стали сниматься запреты.

В обстановке всеобщего смятения, отчаянных диспутов, споров о путях,

средствах и темпах преобразований формировалось общественное мнение.

Оно было на стороне молодого реформатора,

которого не только придворные льстецы, но и народ называл царем-освободителем.

Программа реформ долго вызревала в недрах власти, не менее 5 лет,

и это оказалось благом.

Общество постепенно разогревалось, готовясь к переменам.

Несколько зданий в Петербурге и его окрестностях особенно тесно

связаны с эпохой реформ.

Их даже можно назвать «петербургской территорией реформ».

Это прежде всего Михайловский дворец, позже ставший музеем,

божественное творение Карла Росси, был в середине века резиденцией великой

княгини Елены Павловны, вдовы Михаила Павловича, брата императора Николая I.

Елена Павловна была необычайной женщиной.

Образованная, умная, она сделала дворец центром культурной жизни Петербурга.

Елена Павловна славилась как истинная меценатка.

С чувством прекрасного, изящным вкусом, обширными знаниями,

тонким слухом, она хорошо разбиралась в живописи и помогала художникам.

И Александру Иванову, и Карлу Брюллову, и Айвазовскому.

В ее салоне устраивались концерты, велись содержательные беседы.

Кроме писателей, сюда приходили ученые.

Один из них, Николай Миклухо-Маклай, посвятил великой княгине свои

исследования о Новой Гвинее, а также музыканты, и самой яркой звездой среди

них был талантливый, энергичный, честолюбивый Антон Рубинштейн.

Именно он, при полной поддержке Елены Павловны,

основал Русское музыкальное общество, а потом и консерваторию,

первым выпускником которой стал Петр Чайковский.

С начала царствования Александра, казалось,

наступило самое подходящее время для Елены Павловны, начались «великие реформы».

Молодой император ценил свою тетку, прислушивался к ее мнению,

и всегда соглашался посмотреть переданные через нее записки и проекты

— иначе они застревали в бюрократическом частоколе.

С какого-то времени салон Елены Павловны в Михайловском дворце стал местом,

где не только слушали музыку, но и обсуждали острые политические вопросы.

Сюда приходили люди, полные идей — их бы и на дух не подпустили к Зимнему дворцу,

без придворного чина во дворец было не попасть.

Высокопоставленные сановники, да и сам царь,

придя инкогнито в салон Елены Павловны, без ущерба для светских приличий,

избегая обязательных и тягостных норм придворного церемониала,

встречались с так называемыми либеральными бюрократами — тогда еще скромными

чиновниками, профессорами, которых переполняли новые идеи,

столь важные для власти, искренне желавшей перемен.

Один из них, Борис Чичерин, писал потом,

что напрасно обвиняют Елену Павловну в честолюбии,

в желании вмешиваться в государственные дела, ведь она хотела добиться,

«чтобы царствующие особы привыкали видеть известные физиономии».

Салон способствовал сближению власти и мыслящей части общества.

В итоге постепенно власть — невиданное для России дело — привыкла

обращаться к независимым от нее экспертам, специалистам, прислушиваться к их мнению.

Другим центром реформаторства стал Мраморный дворец, произведение Ринальди.

Здесь была резиденция великого князя Константина Николаевича,

младшего брата царя.

Консерваторы, противники реформ считали,

что все зло исходит именно отсюда, из этого змеиного гнезда.

Именно тут настраивают императора погубить Россию,

воодушевляя его на проведение реформ.

Последнее суждение во многом верно.

Реформы рождались в спорах и обсуждении различных проектов.

Не миновали споры и царской семьи, и Константин оставался самым

последовательным, самым ярым сторонником преобразований.

Он был младше Александра на 9 лет,

— родился в 1827 году — но это не мешало их дружбе.

Другим местом, в котором летом жил великий князь, был большой дворец в Стрельне.

Его подарил ему отец, император Николай, еще в 1831 году,

и тогда дворец получил название «Константиновский».

Дворец был великолепно отстроен архитектором Штакеншнейдером,

украшен множеством произведений искусств.

Здесь, как и в Мраморном дворце, куда семья великого князя перебиралась на зиму,

часто устраивались спектакли, концерты, балы, в которых участвовали не

только придворные, но и многие выдающиеся люди: писатели и музыканты.

Очень часто братья тут встречались, обсуждали проблемы реформ.

После манифеста 19 февраля 1861 года об освобождении крестьян,

Константин возглавил главный комитет по устройству сельского хозяйства.

Это был ведущий орган аграрной, самой главной реформы.

Нередко он приезжал летом в Александрию под Петергофом,

где жила царская семья Александра, и поселялся в своем Адмиральском домике.

Ему с императором, братьями и близкими по духу людьми было о чем поговорить

в долгих прогулках по аллеям родной Александрии, где прошло их детство.

Волевой и решительный, Константин Николаевич не раз вдохновлял

сомневающегося, колеблющегося Александра II на продолжение преобразований.

А проблемы непрерывно усложнялись.

Отмена крепостного права, освобождение половины населения

фактически от рабства, породила множество проблем.

Как строить управление на местах, как реформировать судопроизводство?

[ЗВУК]

[ЗВУК]

[ЗВУК] [ЗВУК] Список использованной литературы: лександр II. Трагедия реформатора: Люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: Сб. статей, отв. ред. В. В. Лапин. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2012 Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX – начало XX в.). М.: РОССПЭН, 2000 Зодчие Санкт-Петербурга. XIX — начало XX века, сост. В. Г. Исаченко. СПб.: Лениздат, 1998 Кириченко Е.И. Русская архитектура 1830-1910-х годов. М.: Искусство, 1982. Ковалев В.А. Заложники заблуждения: История покушений на императора Александра II.- М: Б. и., 1995 Менделеев Д.И. О возбуждении промышленного развития России // Менделеев Д.И. Сочинения. Т. 20. М.-Л.: Издательство АН СССР, 1950. Петербургская городская дума, 1846-1918 / под ред. Б.Б. Дубенцова, В.А. Нардовой. Спб.: Лики России, 2005 Фролов А. И. Императорские дворцы. Спб.: Глагол, 2007 Штиглиц М. С. Наследие промышленной архитектуры Санкт-Петербурга в свете задач индустриальной археологии// Петербург – центр промышленности и инженерного искусства. Материалы науч. конф. СПб.: Норинт, 1997. С. 108-114. Штиглиц М.С. Промышленная архитектура Петербурга в сфере «индустриальной археологии». СПб.: Белое и черное, 2003